Политические причины теракта в Сургуте

"Ура.ру" попросили прокомментировать ситуацию в ХМАО. Описал ситуацию как можно подробней. Взяли не много, по понятным причинам еще и подредактировав
Так что весь свой текст публикую здесь. 


Паника, которая охватила жителей Сургута, часть из которых пыталась покинут город, говорит о климате запуганности и безысходности в сфере общественных отношений в городе. В Сургуте, да и в ХМАО в целом, усилиями местной и региональной администрации уже давно проводится публичная кампания шельмования религиозных организаций, которые принято считать неправильными, культурно чуждыми. Население города наблюдало многолетнюю травлю новых религиозных течений – «Свидетелей Иеговы», сайентологов, протестантских организаций, мусульманских сообществ. Размещались различные лживые публикации в СМИ, по школам рассылались памятки по борьбе с протестантами, которых именовали «сектантами». Все это рождает у простого человека ощущение нестабильности, нахождения в центре кипящего котла, готового взорваться.

Одновременно с этим администрации проводили «выставочные мероприятия» - всевозможные «Праздники Дружбы». Их осуществляла т.н. «официальная общественность», которая фактически является преданными власти людьми, находящимися у нее на содержании (варианты могут быть различные: преференции по бизнесу, деньги на мероприятия со спрятанной там зарплатой, оформление на службу в муниципальные учреждения и т.п.). На таких мероприятиях задействован крайне узкий круг активистов. В качестве зрителей на них часто ходят одни и те же люди. Если мероприятие совсем «выставочное» администрации мобилизуют в качестве зрителей муниципальных служащих, учителей, учащихся школ, других учебных заведений… Сущностный результат от подобных мероприятий нулевой. Он, скорее, формирует циничное отношений к властям и т.н. «сфере межнациональных, межконфессиональных отношений».

Еще органы власти как работу в этих сферах преподносят приглашение преданных общественников или значимых людей на различные общественные советы и административные комиссии в т.ч. по вопросам национальной и религиозной политики. Однако уже давно это «общение с общественностью» превратились в формальность. Общественность теперь – лишь статист, фон для уже принятых властями решений или же «мальчики для битья». Нередко у тех из общественных деятелей, которые не поняли своей роли и выступают с критическими замечаниями, потом возникают проблемы с бизнесом или «по жизни».

Подобная работа в сфере общественных отношений в конечном итоге дезориентирует органы власти. Они начинают принимать «официальную общественность» как людей, реально представляющих, влияющих и отвечающих за определенные религиозные и этнические группы. А это не так. В свою очередь, эти общественники воспринимаются в «своих» сообществах, как люди власти, которые решают её проблемы. Как люди, к которым стоит обращаться с вопросами коррупционного характера. Как люди, позволяющие совершить обмен – в чём-то угодить властям и получить преференции. Зачастую подобные общественники и не знают, что происходит в тех или иных этнических и религиозных группах населения.
Таким образом создаётся система непрозрачности религиозных и этнических групп для органов власти.

Cитуацию усугубляет и деятельность федеральных органов власти. Администрация президента, органы, когда-то бывшие правоохранительными, а ставшие силовыми, требуют спокойствия в регионах, отсутствия в публичном пространстве сведений о социальных проблемах. Эти органы власти требуют давить на общественных деятелей, ограничивать деятельность самодеятельных общественных организаций. Подкупать их грантами на нужные властям проекты. Выхолащивать деятельность общественников, навязывая программу действий в интересах властей и забалтывая их через Общественные палаты, Общественные советы и другие консультативно-участнические собрания.

Кроме этого, в последние годы силовые структуры требовали фактически репрессий в отношении христиан, придерживающихся протестантской традиции, новых религиозных течений, «неправильных» мусульман. Требовали не давать им гранты, не допускать их образовательной, благотворительной деятельности и закрывать их реабилитационные центры. Все это порождало в умах чиновников страх, показывало им, кто есть разрешенная жертва. Это развращало и разрушало систему взаимодействия с общественностью.

В ХМАО это сопровождалось увольнением с муниципальной службы профессионалов, которые могли перечить начальникам, объясняя губительность коррупции и давления на общественность. В частности, были выдавлены со службы профессионалы в Сургуте и Нижневартовске.

В последние годы произошли негативные изменения в деятельности органов государственной безопасности. Были выдавлены со службы сотрудники, ранее сыгравшие большую роль в противодействии реальным религиозным радикалам. Уходили те, кто считал, что людей надо не в тюрьму сажать, а возвращать к нормальной жизни. Уходили те, кто считал, что надо работать в партнёрском взаимодействии с гражданскими властями. Уходили те, кого смущали провокации и подбрасывание «улик» как способ борьбы с критически настроенными гражданами. В последние 2-3 года региональное ФСБ фактически навязывала насильственную политику в отношении религиозных организаций. Региональные власти становились заложниками авантюризма местного ФСБ.

Эффективность же данной политики сомнительная. Да, они выдавили в эмиграцию нескольких человек, которые были салафитами. Но салафитами договороспособными и имеющими возможность позитивно влиять на простых мусульман. И теперь везде имамы, которые выполняют роль «официальных имамов»: действующих (зачастую искренно) в интересах властей, но не имеющих религиозного авторитета у большинства мусульман. Зато почти исчезла прозрачность мусульманских сообществ, а также повысился уровень недоверия мусульман, их неискренность в общении.

В результате подспудно растет антиобщественная, антигосударственная пропаганда. В мелких сообществах распространяются радикально-политические идеи. Эти группы де-факто связанны друг с другом через личные сети их участников, через мессенджеры и т.п. В эту среду ни официальные имамы, ни сотрудники правоохранительных органов, включая секретную агентуру, не имеют доступа. Эта среда включает в себя обилие группочек и виртуальных каналов – людей и времени для отслеживания подобного хаотичного подполья не хватит.

Именно поэтому силовые структуры и предпочитают давление, провокации. Это создает у них иллюзию работы. А насаждение официальных имамов – иллюзию контроля. Но. С 2014 г. по информации полученной от религиозных активистов, через письма по интернету и т.п. известно, что в зону действия человеконенавистнической организации ИГИЛ из трех наших субъектов уехало до 400 человек. Это люди разных национальностей. Треть из них женщины. Хорошо, что ФСБ и Центры «Э» постфактум выявляют этих людей и им будет сложно вернуться в Россию.

Однако пропаганда экстремистских, джихадистских идей продолжается. Она идет в подполье. Он усиливается глупостями в отношении мусульман со стороны властей. Она усиливается попранием их человеческого и гражданского достоинства периодически практикуемы властями. Их могут заставлять брить бороды (реальная сургутская) история, запрещать ходить в хиджабах, массово задерживать для проверки документов, когда они идут в мечеть на намаз, закрывать мечети, навязывать им «патриотичных», но полуобразованных религиозно имамов, указывать на их второсортность по отношению к РПЦ (МП), указывать какие их обряды правильные, а какие нет.

Всё это соединяется с имеющими место в исламском наследии ксенофобией, отказом людям в равенстве, джихадизму. Вместо того, чтобы интегрировать мусульман, их зачастую отталкивают, создают условия для их самосегрегации.

В целом ситуация является схожей на всей территории большой Тюменской области. Другое дело, что на юге области более рациональные и менее насильственные методы работы гражданских региональных властей, более вдумчивая работа Центра «Э». По меньшей мере, так было на весну 2017 г.

Трагедия, подобная сургутской, возможна во всех трех субъектах. Подполье – непроницаемо. Оно самовоспроизводится через присоединение к радикальным идеям, распространяемым через СМС, мессенджеры, социальные сети, обсуждение обид, несправедливостей в отношении нерусских и мусульманских граждан России. Малообразованные имамы-патриоты, не смогут дать религиозные ответы на религиозно обусловленный радикализм. В подобной закрытой и организационно хаотичной среде отловить сложно не только одиночку, но и небольшую группу, как правило, замкнутую и идеологически, и доверительно на саму себя.

Выходом из этой ситуации может стать лишь изменение политики в отношении мусульман.

Надо признать, что они – граждане, которые имею полное право в вопросах восприятия мира не совпадать с нашими представлениями и ожиданиями. Надо признать, что они имеют право жить согласно своим религиозным убеждениям, если они не несут насилия в отношении других людей. Надо признать их организационную и религиозную автономию. Вообще-то это принципы, декларируемые Конституцией РФ и её законами. Однако это лет 15 уже не соблюдается. А т.н. «поправки Яровой» фактически ликвидировали свободу совести в России и создали условия для репрессий в отношении граждан в связи с их религиозными и мировоззренческими взглядами. Но если восстановить светский характер государства, то и снизится уровень несправедливости, повысится уровень доверия, легальности деятельности мусульман и будет налажено сотрудничество с властями по опровержению радикальных исламских концепций. К слову, повышение уровня доверия обществу и легальности улучшат условия и для деятельности спецслужб и их агентуры. Это необходимый уровень борьбы с тем, кто идеологически невменяем или уже начал планировать преступление.

Надо помнить, что большинство наших сограждан-мусульман хотят жить в соответствии с мусульманскими установлениями, которые просто повышают уровень их человеческой и гражданской комфортности.

Еще раз подчеркну, что многие проблемы в настоящее время являются результатом разрушительной деятельности федеральных органов власти. «Вертикаль власти» создала условия негативного отбора чиновничества и правоохранителей, оторвала деятельность региональных и местных властей от потребностей населения и заботы о его достойной и комфортной жизни. Поэтому все алгоритмы решения проблем, которые использовались в Тюменской области в 2005 – 2013 гг. (кстати, они передавались и чиновникам ХМАО и ЯНАО, через методички и семинары АНО «Институт развития регионального социума») для минимизации распространения радикально-исламистских идей, дезорганизации исламистского подполья, интеграции радикально настроенных мусульман в нормальные общественные отношения сейчас отбрасываются. В условиях реставрации тоталитаризма политическому режиму России это не нужно.

Фото: UgraNow.Ru (via Znak.com)