Официальные имамы - призрачная надежда российского режима




Недавно два знакомых с ситуацией источника сообщили «Телеграфу», что в самое ближайшее время две крупнейшие мусульманские организации - Центральное духовное управление мусульман (базируется в Уфе и управляется Талгатом Таджуддином) и Духовное управление мусульман РФ (базируется в Москве и управляется Равилем Гайнутдином) – объединятся в одну под главенством второй, московской. «Телеграф» внимательно изучил вопрос и пришел к выводу, что вскоре мы действительно станем свидетелями этих событий. http://rustelegraph.ru/news/2016-04-24/Vertikal-rossiiskogo-islama-55978/

Уже несколько лет федеральные органы государственной власти России пытаются осуществить проекты по формированию корпуса официальных имамов, которые должны противопоставить некий «российский ислам» влиянию то ваххабизма, то салафизма, то исламиза – в общем бесконечным эманациям «неправильного ислама». Инструментами конструирования российского ислама должны стать создание российских исламских школ, где будут преподавать некую правильную версию ислама, опирающуюся на «наследие» татарского или суфийского ислама и новый перевод Корана на русский язык, который должен превзойти уже имеющиеся более двух десятков переводов.
Надо сказать, что обучение или переобучение «правильному исламу» уже начато силами проверенных преподавателей казанских и уфимских исламских университетов, пока через региональные семинары и курсы повышения квалификации имамов. В целом эффективно, с точки зрения органов государственной власти, проходит и зачистка корпуса предстоятелей мусульманских общин от религиозно, идеологически или этнически «неправильных» хазратов (вежливое обращение, зачастую являющиеся заменителем обращения к имамам). Как правило, последнее проходит по современным российским правилам – в насильственной форме. Людей смещают организованными собраниями политически выдержанных представителей мусульман, заводят уголовные дела, обеспечивающие “добровольное сложение полномочий”, вынуждают к эмиграции, а наиболее упорных или непонятливых – устраняют физически.Выдавленных имамов заменяют теми, кто зарекомендовал себя последователями т.н. “традиционного ислама”. В европейской и сибирской частях России речь идет об адатном исламе (адат – обычное право, т.е. ислам, в который инкорпорированы местные обычаи, доисламского или более позднего происхождения), а на Северном Кавказе – о суфизме (мистическое течение в исламе).
В общем, процесс идет. Его целью является превращение мусульманского сообщества России в нечто структурированное по типу РПЦ. Как надеются власть предержащие, эта структура официальных имамов позволит выхолостить ислам, лишить его парадигмы самодеятельности, самоорганизации, низвести до уровня народного обычая, обрядоверия, праздникоотмечания. Гарантировать управляемость теми, кто соотносит себя с исламским культурным и мировоззренческим наследием. А раз ислам будет таким образом лишен собственных общественных ценностей и идеалов, они могут быть заменены симулякрами «патриотизма как служения Аллаху», а ислам стать проводником политики российского политического истеблишмента
Однако, гладко было на бумаге, да забыли про овраги. А “оврагами” является следующее.
Первое. Никакого российского ислама как некой обрядовой или догматически интерпретируемой системы не существует. Есть мозаика местных религиозных традиций, которые соотносились с исламским наследием в советское время (надо отметить, что ислам и в кадровом, и в образовательном, и в содержательно религиозном смысле, понёс в годы коммунистическо-атеистического периода потери более серьезные, чем христианские конфессии). Зачастую эти обычаи входят в противоречие с исламскими текстами как Корана, так и его толкований.
Второе. Российские мусульманские представители апеллируют к ханафизму (одной из интерпретаций/мазхабов суннитского ислама), исторически наиболее распространенного в России. Однако, это рождает догматические проблемы, т.к. у ханафизма фактически нет стройного изложения и интерпретации исламского наследия, запечатленного в текстах (основатель учения Абу Ханифа излагал свое мнение устно, а затем его ученики как-то зафиксировали его взгляды). А это делает его одним из значимых объектов полемики со стороны других течений ислама.
Подобное догматико-обрядовое наследие требует глубокого постижения ислама, что всё еще проблематично в России, т.к.  большинству мусульман недоступно исламское богословское наследие. Во-первых, большинство мусульман не знает арабского языка (нередко деревенские имамы вместо арабского языка произносят молитвы на некой «киргуде»). Во-вторых, отсутствуют переводы Хадисов на русский, татарский и другие российские языки трудов средневековых исламских мыслителей. А ведь именно в этих трудах сформулированы сущностные интерпретации ислама, которые являются основаниями его сегодняшних смыслов. Преодоление указанных сложностей затрудняется тем, что усилия присваивающих себе статус российских исламских богословов направлены не на привнесение этого наследия в сознание мусульман России, а по большей части на защиту сложившегося адатного/«традициононго» ислама или обоснование его патриотизма.
Таким образом формируется третья проблема: российские власти выбрали в качестве фаворитов носителей тех исламских течений, которые подвергаются критике со стороны остальных мусульман за отдаление от буквы и духа Корана, Сунны и шариата. А вместо ведения богословской полемики для преодоления разногласий выбирают обличение, исключение, третирование, объявления оппонентов врагами ислама и российского народа и привлечение государства для организации давления и репрессий.
Надо отметить, что носителям адатного/«традиционного» ислама успешно удалось втянуть государственные органы во внутримусульманскую обрядово-догматическую полемику, используя имеющиеся вызовы радикально-фундаменталистских и экстремистских исламских течений и сообществ и моральные паники в отношении инакомыслящих, склонных к социальной критике. В результате все, кто усваивал ислам через познание более широкого круга исламского наследия, востребовал ислам как основу формирования своих ценностно-мировоззренческих позиций, посредством которых выстраивали свои социальные и общественные практики, объявлялись ваххабитами, салафитами, экстремистами. «Адатники» и российское государство в настоящее время одержали победу в этой борьбе, но победу пиррову.
Это лишь усилило разделение мусульман. Усилило проблему противопоставления адатного ислама и книжного ислама (апеллирующего к букве Корана, Хадисов, Сиры и связанному с ней духу ислама). Создало проблему жесткого позиционирования мусульман: либо поддерживаешь немусульманское государство, пытающееся навязывать мусульманам смыслы ислама, либо становишься экстремистом. То есть теперь мы имеем то же проблемы, на которых за пределами России взросли однозначно экстремистские, человеконенавистинические «Аль-Каиды» и «Халифат/ИГИЛ/Даиш».
У этой пирровой победы есть и еще два аспекта.
Во-первых, официальные имамы, задача которых отстаивать status quo и обеспечивать лишь молитвенные услуги населению, не могут адекватно ответить на запросы тех, для кого ислам становится ценностно утверждающей системой. Имамов, сводящих ислам лишь к обрядам, нравоучениям и обличению непатриотов, в условиях всеобщей грамотности населения, идивидуализации, мобильности населения не воспринимают. Сейчас люди имеют возможность читать, формировать круги общения, находить себе религиозных авторитетов за пределами «традиционного» (зачастую, выхолощенного) ислама. И в этой ситуации результатами поиска зачастую становятся радикальные религиозные интерпретации, которые составляют парадигму современного ислама, сформировавшегося в ответ на вызовы роста самодеятельности людей, деколонизации, реакции на европеизацию мусульманских стран, разложения националистических квазимусульманских авторитарных режимов.
Во-вторых, курс на «правильное образование» имамов, как ни парадоксально, при его реализации приведет к прямо противоположному результату – салафитизации имамов. Читая Коран, Хадисы и тем более Сиру, новые имамы увидят все, о чём им говорят сегодняшние «неправильные» салафиты. Даже разучив, в духе советского обществоведческого образования, «правильные вопросы, к известным ответам», вновь обученные имамы не станут надежной опорой режима, а будут следовать за настроениями общин, чтобы в известный момент «перейти на сторону восставшего народа».
Создание «исламской вертикали» лишь усилит иллюзию режима, что он контролирует мусульманскую часть населения России. Тогда как на самом деле он является объектом манипуляции со стороны исламской официальной общественности, спасающей свои статусы и – как ей кажется – российское исламское сообщество. Ради существования которого официальные имамы готовы жертвовать недоговороспособными и теми, кто интенсивностью своей религиозности будет казаться религиозным фундаменталистом, а значит – потенциальным экстремистом. А за ширмой подобной религиозной стабильности вызревает отчуждение деятельной части мусульман молодого и среднего возрастов от российского общества и государственности, вызревать легитимация джихадистских идей.

Выход из этой ситуации лежит на путях формирования в России свободы совести – свободы человека и гражданских ассоциаций самим определять основания собственных ценностных, моральных, мировоззренческих принципов, распространять свои убеждения, следовать им, если они не ведут к насилию в отношении других людей. Только свобода совести позволяет обсуждать несхожесть ценностей, менять свои убеждения, сохраняя свое человеческое и гражданское достоинство для достижения интеграции множества в общество – объединение людей, считающих себя равными друг другу, имеющих общие цели по обеспечению своего общежития и достигающих их без применения насилия.