Статья опубликована в газете "Горизонт" (Денвер, Колорадо)
Однажды в 1970 г., вернувшись домой, он сказал с печалью в голосе: «Я больше не вижу звезд». Ему оставалось жить еще два года – человеку, не раз в своей жизни становившемуся Звездой, стремившегося в небо, овладевшему им и сделавшим его доступным для всего человечества.
Первый раз он зажег свою звезду совсем еще молодым человеком. В 24 года от создал первый в мире четырёхмоторный самолет «Русский Витязь», а через год – первый многомоторный тяжелый бомбардировщик «Илья Муромец».
Надо сказать, что небом Игорь «заболел» еще мальчиком. Он рос в очень образованной семье. Отец Иван Алексеевич был психиатром. Мать Мария Стефановна имела редкое в те времена для женщины высшее образование. Она всячески прививала Игорьку любовь к наукам. Делала она это, в том числе и знакомя его с наследием людей, прививших (хоть и очень по-разному) человечеству тягу к познанию и преобразованию мира – Леонардо да Винчи и Жюля Верна. Кумирами Игоря были Томас Эдисон, Генри Форд, Фердинанд Цепеллин, братья Уилбур и Орвилл Райт. Узнав о полетах последних, он решил покорять небеса. К своему первому инженерному успеху молодой россиянин готовился осознано и основательно. Сначала был Санкт-Петербургский морской кадетский корпус. Но манило небо. Поэтому затем был год обучения во французской технической школе Дювиньо де Ланно. Однако уровень инженерной подготовки в этом известном парижском институте его не устроил. И год он провел вместе с отцом в Германии, которая находилась на передовой инженерной мысли. А затем его альма-матер стал Киевский политехнический институт. Именно здесь он находит себя в научно-инженерных исследованиях Воздухоплавательной секции под руководством учеников Николая Егоровича Жуковского – Н. Артемьева и Н. Делано. Именно здесь он разрабатывает свои первые летательные аппараты и аэросани, получает диплом летчика.
Свои первые летательные аппараты молодой киевлянин создал еще в 1908 – 1910 годах. Но они либо не взлетали, либо были повторением американских и европейских машин.
А уже с 1912 года наш герой – главный конструктор авиационного направления на Русско-Балтийском вагонном заводе. Именно в Санкт-Петербурге, совместно с Михаилом Шидловским он закладывает основы российской авиационной промышленности. Здесь он строит свои пассажирские и военные самолёты и ставит на них рекорды скорости и высоты полета.
Были и неудачи. Но именно неудача привела к революции в авиации. Как-то, выбравшись из-под обломков одного из своих детищ и узнав, что его погубил комар, забивший топливный насос, Игорь приходит к мысли о многомоторных самолетах и блестяще ее реализует.
Под его руководством была разработана вся линейка боевых отечественных самолетов – бомбардировщиков, истребителей сопровождения и истребителей охраны аэродромов. Благодаря этому он становится любимцем публики, сходившей тогда с ума от авиаторов, замечен и обласкан царем Николаем II.
Но его звездное восхождение прервано событием, равным по последствию со взрывом сверхновой звезды – Октябрьской революцией – разметавшей мир Российской империи. Одним из его осколков и стала дальнейшая судьба нашего героя – Игоря Ивановича. А она чуть не прервалась. Любимец царя, популярный военный инженер, соратник уже расстрелянного генерал-майора Шидловского, должен был исчезнуть. Именно так сказал бывший сотрудник авиационного бюро, большевик, видевший приказ о расстреле своего бывшего шефа и предупредивший его.
Дальнейшая траектория этого не нужного Красной звезде осколка прежнего мира шла через Архангельск, Лондон, Париж. После окончания Первой мировой войны Игорь Иванович решает перебраться в Америку, которая казалась ему по просторам и судьбе похожей на Россию. В марте 1919 года он оказывается в Нью-Йорке. В море других талантливых иностранцев, наводнявших в те годы США, русский военный инженер, не говоривший по-английски, не был заметен. Но он привык решать сложные задачи, двигаться вперед, а не горевать о прошедшем. Обилие русских, которым надо было начинать все с начала, дало ему возможности пройти этот путь с ними.
До 1923 года он преподает в вечерних школах для русских эмигрантов астрономию, физику, математику и даже русский язык. На еду и жилье хватало, хотя иногда приходилось жить на восемьдесят центов в день. Но среди множества русских, заброшенных в США революцией и гражданской войной, оказались и те, кто знал, кем был их учитель в прежней жизни. В среде эмигрантов и учеников собирается компания людей, бредивших небом. Нашлись и те, кто готов был вложиться в дело покорения неба и Америки финансово.
Собрав человеческий и финансовый капитал, они учреждают «Sikorsky Aero Engineering Corporation», президентом которой становится наш герой – Игорь Иванович Сикорский. Помещения не было. Начинали работать буквально в курятнике, предоставленном одним из членов компании. С минимальным капиталом ватага из ста русских начинает модифицировать «Илью Муромца» в пассажирский самолет, который должен будет связать бескрайные просторы США не хуже знаменитых американских железных дорог. Но быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается. В 1924 году собран первый самолет. Однако финансовые сложности продолжаются. И тут появился «витязь в блистающих доспехах» - известнейший композитор, тоже эмигрант, Сергей Рахманинов. Он не только вложил в бизнес сумму, равную нынешним ста тысячам долларов, но и принял предложение Сикорского стать вице-президентом компании. Имена Сикорского и Рахманинова, упорство, труд и талант многих инженеров и рабочих сделали свое дело. Самолеты взлетели.
Первая прибыль была получена от перевозки двух роялей из Нью-Йорка в Вашингтон, один в универмаг, другой – жене Президента США. «Sikorsky Aero Engineering Corporation» стала прибыльной, Рахманинов получил свои деньги с премией в двадцать пять процентов, а Сикорский сконцентрировался на технических проблемах. Он ушел с должности президента. Его компания была объединена с другой и стала называться «United Technologies Corporation». И именно здесь Игорь Иванович проработал до начала 1970-х годов, занимаясь уже не управлением, а решением научных и инженерных задач. Новая компания создала множество гражданских и военных самолетов, гидропланов и многое другое изменившие жизнь американцев и всего мира.
Среди этого «многого другого» был аппарат, который киевский мальчуган Игорек создал сначала как детскую игрушку, в затем юношей – в качестве двух «неудачных» моделей. Нет, они могли летать, но не могли поднять своего пилота. Вот на решении задачи «летательного аппарата с подвижным крылом» и сконцентрировал свои усилия Игорь Сикорский в 1930-е годы.
То, что известно в мире как геликоптер, а в русском языке как вертолет давалось с трудом. Во время первого испытательного полета в 1939 году восхищенная публика заметила не только изумляющую маневренность диковинного аппарата, но и то, что он не летит лишь в одном направлении – прямо. Кто-то принял это как должное, а пытливым Сикорский прямо сказал: «Это одна из незначительных инженерных задач, которую мы еще не решили». И уже в 1942 году геликоптер летал как должно, а в 1944 году американская армия уже вовсю использовала серийные машины в спасательных операциях во время боевых действий в Азии. Кстати, вплоть до войны в Индокитае вертолеты использовались именно этом качестве и спасли жизни более пятидесяти тысяч жизней раненых как в боях, так и в зонах стихийных бедствий. А пресса прозвала их создателя «человеком-вертолетом» («Helicopter Man»).
В середине 1950-х годов звезда инженерного гения Игоря Сикорского вновь сияла на недосягаемой высоте – ведь в небо взлетели уже десятки моделей самолетов и вертолетов, разработанных и выпущенных его компанией.
Игорь Сикорский не только сам ставил и решал сложнейшие научно-инженерной задачи, но создавал среду, раскрывавшую таланты других людей. Его компания 1920-х годов дала американской авиации целое созвездие русских инженеров. Владелец «авиационного курятника» – Виктор Утгоф создавал авиацию береговой охраны США. Илья Ислямов работал в ракетной отрасли. Михаил Ваттер разрабатывал гидросамолеты для ВМФ США.
Вокруг Сикорского собирались звезды русской эмиграции – Сергей Рахманинов, Федор Шаляпин, Александр Вертинский, Александр Алёхин, Мстислав Ростропович. Вообще, Игорь Сикорский был одним из центров русской галактики в США. Городок Стратфорд в Коннектикуте, где в конце 1920-х обосновалась компания Сикорского, не только превратился в дом для семей ста русских сотрудников, но и стал русским миром на восточном побережье. Они основали русскую библиотеку, оперу, ресторан. В 1929 году здесь возникла община Святого Николая Русской православной церкви за рубежом, которая в 1942 году построила существующую до сих пор церковь. Во всех этих деяниях Сикорский играл заметную роль.
Отец Сикорского не только сыграл важную роль формировании научного мышления Игоря, но и его мировоззрения в целом. Он был русским националистом и православным человеком и передал это сыну. В США Игорь Иванович становится заметным деятелем русского движения. В 1920-е — 1930-е годы Сикорский входил в Государево Совещание, организованное Кириллом Владимировичем Романовым, а также состоял в Русском национальном союзе в Америке, близком к «штабс-капитанскому движению» Ивана Солоневича. Он участвует создании толстовского и пушкинского обществ, сыгравших важную роль в судьбе тех, кто был вынужден эмигрировать из Советской России. В годы Второй мировой войны Сикорский участвовал в мероприятиях по оказанию помощи СССР, сражающемуся с фашизмом. При этом Сикорский не отождествлял население страны с коммунистическим правительством.
Играя заметную роль в научно-технической жизни США, являясь руководителем одной из важнейших её корпораций, занимая заметное место в общественном движении и русской общине, Сикорский оказался не подвержен «звёздной болезни». Он занимал должность технического директора, отдавая свое время работе, а не статусным мероприятиям и финансовым решениям. Был довольно скромен в быту. Не стремился стать миллионером, хотя с конца 1920-х годов его семья жила в абсолютном достатке. Никогда не парковал машину на стоянках для руководства. Всегда был открыт общению с работниками предприятия. Американцам, которые не знали его в лицо, вне рабочего времени мог представляться как «работающий у Сикорского».
Этому способствовало не только семейное воспитание, но и религиозное мировоззрение Сикорского. Он был глубоко верующим человеком, отдавал свое свободное время и деньги на жизнь православной общины и строительство для неё собственного храма. В этой церкви у него было свое место, слева от алтаря. В годы Второй мировой войны он опубликовал два собственных небольших богословских произведения – «Послание Господней молитвы» и «Невидимая встреча». Эти, пусть и безупречные с филологической и теологической точки зрения работы, тем не менее были популярны в кругах, связанных с Русской православной церковью за рубежом и Русской греко-католической церковью в Америке (с 1970 года – автокефальная Православная церковь Америки) – ведь эти размышления были посвящены личному опыту понимания Бога и моральной ответственности в условиях технического прогресса.
Поддерживая свою принадлежность к русской культуре, Игорь Сикорский все же считал себя американцем. В 1941 году он говорил: «Я счастлив быть американцем, потому что эта великая страна является оплотом свободы и прогресса, потому что здесь каждый гражданин может организовать свою жизнь и семью по своему усмотрению, свободно выражать любые убеждения или мнения, которые он может иметь, не опасаясь преследований или запугивания. Я горжусь тем, что являюсь американцем, потому что эта великая страна всегда была традиционным носителем идеализма, доброй воли и помощи во всем мире, где бы ни нуждалась или страдала. Для себя и моих четырех сыновей, родившихся в Америке, я счастлив и горд быть гражданином этой великой, могущественной, свободной страны, у которой нет причин завидовать или бояться любой страны в мире».
В стране, которая большую часть времени существовала на территории его Отчизны, Сикорского не любили. Нет, еще в 1930-е годы, Андрей Туполев привозил ему личное приглашение вернуться в СССР. Но после отказа Игоря Ивановича советские власти стали называть его не иначе как руководителем «белогвардейско-фашистского притона».
Сам Игорь Сикорский на вопрос, испытывает ли он ностальгию по России, говорил: «Россия, которую я любил и которой служил, исчезла, умерла». Оценивая роль советского режима в развитии страны, он подчеркивал, что «если бы не погибли в лагерях и не были расстреляны сотни тысяч гениальных ученых, врачей, если бы многим не пришлось уехать, какой бы могучей была бы Россия». Почему-то сегодня кажется, что нынешний режим может все это повторить вновь.
Великий русский американец умер в 1972 году. Во время похорон в небе пролетели созданные им американские истребители, чей инверсионный след создал белый крест в небе в память о религиозном человеке, не клеймившем прогресс, а созидавшем современный мир и просившем при этом думать об ответственности человека за гуманитарные последствия этого прогресса.
А высоко в небе, куда он стремился всю свою жизнь, горит не звезда, но астероид «Игорь Сикорский».